Красноярские Столбы
СкалыЛюдиЗаповедникСпортСобытияМатериалыОбщениеEnglish

А.Л.Яворский. Столбы. Поэма

Часть 12. Третий

Посвящается
Митяю Каратанову

Подпись: Третий Столб Золотого времени яркие счастливые
Пронеслися бурею молодые годы,
И остались к старости грустно-сиротливые,
Осени подобные, тихие погоды.

Весь в воспоминаниях о былом о времени
Замер Третий, дремлючи под хребтом хожалым,
И в его раздвоенном том гранитном темени
Копошатся в памяти думушки немалые.

И пытают думы те по тропе прохожие,
Думы, сны тяжелые, думы, что с похмелья,
И здесь, на развалинах, у его подножья
Вспоминают прошлое под Столбом веселье.

Разноречива память старожилов.
В ней точности не жди ты никогда,
Она им не нужна, да и не в этом сила,
Что исковерканы истории года.

В охоте день и час не замечая,
Рябков спугнув не пару стай,
По Лалетиной речке их гоняя
К Столбам пробрался Суслов Николай.

Расщелина Третьего Столба. Начало 20-го века Простой чиновничек губернского правленья,
Стул не один протерший за пером,
Субботы под вечер, а также воскресенья
Любил он побродить в тайге с ружьем.

И воротясь домой, он никому ни слова
О том, что увидал в скитании своем.
Лишь сослуживцу – Александру Чернышеву
Поведал он в тиши о том.

С тех пор друзья не пропускали
Удобный случай камни повидать,
Так полюбились им немые дали
И камня красота и леса благодать.

И, зачастив к Столбам, уж не одни, в компаньи,
Найдя отзывчивых искателей костров,
Они создали культ особого скитанья,
Культ восхищения и лаза для Столбов.

И Первый Столб оброс кругом кострами
Сошедшихся сюда от городских ворот,
И здесь в лесах, в камнях под небесами
Не знающих ни горя, ни забот.

Здесь гости все, хозяйва ж там, в долине,
Здесь все одна семья, один столбовский круг,
Твое, мое, нет слов таких в помине,
И если ты пришел сюда к Столбам – ты друг.

Так начался век золотой столбизма,
Здоровый человек, здоровый трезвый взгляд
На все сквозь чистую морали призму,
Во всем была и простота и лад.

Прошло два года, тесно показалось
Всем вместе у пещеры под Столбом,
И Чернышевым место отыскалось
У Третьего Столба, под козырьком.

Чернышевская избушка. Открытка начала 1900-х Переселилися, шалаш соорудили,
Освоили окрестность, но в мечтах
У старших мысли все бродили
Построить первый домик на Столбах.

И дата на Столбе нам говорит об этом –
Год, месяц и число открытия избы,
Когда гудели эховым ответом
Тому событию гранитные Столбы.

И стал тот домик домом всех столбистов,
И Первый для него тушил костры свои.
Неугасимый, дымно-золотистый
Пылал один костер и грел избе чаи.

Кто не знавал гостеприимства крова,
И местный, и заезжий, кто б ни шел
К Столбам. Запрета никакого
Не получал, садясь за общий стол.

И целый день гудел по над тайгою
Столбовский клич “И солнце и любовь”,
И эхо стройное, разносное собою
Невольно жгло сердца и волновало кровь.

Студенты, семинары, гимназисты,
Рабочий, служащий, учитель, отпускник –
Все летом превращалися в столбистов,
Сменяв на камень труд и груду книг.

Прозрачный воздух, многоликий камень,
Прохладный свод нетронутых лесов,
И солнца яркого неугасимый пламень,
Ручьи звенящие дресвяных берегов.

И жуткие коньки гранитных великанов,
И даль безбрежная с гранитной высоты,
И осени стелящие туманы
Создали у людей особые черты.

Мечтательность, задумчивость, решимость,
И смелость, быт не знающий забот,
Выносливость и простоту и нетерпимость
К тому, что волю стережет.

И у подножья Третьего, в избушке
Певались песни воле и весне,
И с песнею унылою кукушки
Мечталось о свободной о стране.

Подпись: Первый столбъ и избушка на Столбах. 1904 г. Избушка на Столбах. Сожжена жандармами в 1906 г. А за столом, за общим, на терраске,
В истоме дня, над гаснувшей зарей
Заезжий вел беседу без опаски
О лучших днях, обещанных борьбой.

И надпись на Втором “Свобода”,
Не смытая, доселева видна,
И на пути отчаянного хода
Как будто бы в граниты воткана.

И надпись нового, на Третьем, начертанья
“А все-таки Свобода” – говорит,
Что, не смотря на жалкие старанья
Девиз жандармом не был смыт.

В десятилетний юбилей избушки
Октавою, чтоб слышала изба,
Анафему всей царственной верхушке
Провозгласил столбист с Столба.

И были обыски, и аресты бывали,
Жандармы шарили, но разве им найти
То, что в себе не замкнуто держали
Столбисты на своем враждующем пути.

Казаки наезжали из долины,
Ловили, кто им на глаза попал,
И Лалетиной до ее средины
Под их конвоем плелся караван.

Потом пускали всех, а сами уезжали,
Столбисты возвращались; у костра
В избушке разговоры не смолкали
О том, чему давным-давно пора.

Однажды сыщика к избушке подослали,
Покорного, но подлого слугу.
А вскоре и жандармов увидали –
Они без лыж, по пояс шли в снегу.

Перекопали снег, где лыжи пробегали,
У каждого кусточка, камешка,
Но так и не нашли канальи,
Как думали, печатного станка.

И трех избушечников взяли,
По Лалетиной к устью повели,
Потом к Базаихе дорогой перегнали,
И к городской тюрьме на лошадях свезли.

Подпись: Первый столбъ и избушка на Столбах. 1904 г. Избушка на Столбах. Сожжена жандармами в 1906 г. (фрагмент) Хоть медленно, но шло загадка-время
В кругу житейских, будничных забот.
И подошло, и молодое племя
Встречало бурно Пятый Год.

И на Втором - флаг взвился, яркий, красный,
И развевался, и к свободе звал,
И сколько раз пытались, но напрасно
Его оттуда снять. Один нахал

Каким то образом забрался на вершину,
А слезти побоялся. Помогли.
Его, как водят на цепочке псину,
Под хохот, гиканье спустили до земли.

И к флагу путь никак не находили,
Им ход к нему давался наугад,
Вокруг Столба до устали ходили,
Как в басне той “Лиса и виноград”.

И митинг первомайский проводили
В леске от Третьего, на юг.
Народу много было, и жандармы были,
Но не осмелились задеть столбовский круг.

Подпись: 3-й Столб. Здесь была первая избушка, сожженная жандармами в 1906г. И, наконец, их не сдержались нервы
И рано по весне, Столб был еще в снегах,
Какая то неведомая стерва
Сожгла наш первый домик на Столбах.

И первый, кто пришел, застал лишь пепла груду,
Да задымленный снег вокруг избы,
Под бывшим полом – старую посуду,
Да как и прежде дивные Столбы…

Кто Геростратом был, долгонько не знавали,
Но проболтался кто-то из крестьян,
Чтобы столбисты подлеца все знали –
Тот Герострат – Кожевников Иван.

Так кончился век золотой столбовский
И разошлись все в камни кто куда.
Одною спичкою чертовской
Разрушен был уют для многих навсегда…

И сторожем на старом пепелище
Остался очевидец козырек,
Пытаясь заменить избушку, но жилище
Под ним мало, и он того не смог.

Но все ж он строился, давались нары, стены,
В нем были разные хозяева всегда.
Но то был стан, как все обыкновенный,
Избушки ж духа не было следа.

Зато на плечике у камня, на площадке,
Пылал и не один костер.
Здесь Пятый год дал две больших загадки,
О них сейчас идет и суд и спор.

Подпись: Третий Столб. В Государственном совете. Внизу под козырьком – Государственная дума. 1906 г. (фрагмент) Вот “Государственный совет”, - звалось так место –
Стена, а перед ней плита столом,
Как из-за кафедры и шаржи, и протесты
Произносил столбист глумящим ртом.

А зала? – вся площадка на граните.
Чего здесь не было вечернею порой,
Когда Победоносцев, Трепов, Витте
Шаржировались меткою чертой.

Но дни реакции и это место стерли,
Уехал кто, кто перестал ходить,
Кому тюрьма стянула горло…
Все было…Стоит ли об этом говорить.

Другое место в стороне немного,
Куб каменный, наклонный там стоит,
И надпись наверху “Гапон” и только, но как много
Та надпись о себе безмолвно говорит.

Жандармом купленный, как вождь и провокатор
В кровавом воскресеньи над Невой,
Служитель бога, красочный оратор,
Предатель, вздернутый своими, как чужой.

И стали все отторженцы – Гапоны,
Откуда-то упав, куда-то не пришли,
Как в басне – и ни павы, ни вороны –
Стоят и по сей день склоненно у земли.

Четырнадцатый год. Война. Все напряглось и сжалось.
И замер временно столбовский ход,
Стоянки беспризорными остались,
Всех обуздал паек и огород.

Год восемнадцатый вновь разбудил площадку
И оживил стоянки у Столба,
А ветер с сойкой произвел посадку
Березы с бузиной там, где была изба.

И племя новое, советское, младое,
По праву стало здесь за стол,
И на площадке под своей звездою
На сцену вышел комсомол.

И на стене, над кафедрой, под сводом
Пятиконечная звезда,
И надпись ВЛКСМ означенная годом
Всем будет говорить о том всегда.

Подпись: Третий Столб. Тулунин. И, наконец, год двадцать пятый.
Госзаповедник на Столбах.
Отход из под Столбов столбовской братьи,
Столбисты по избушкам не в камнях.

Меньшой из братьев той семьи гранитов,
Он, как верблюд о двух больших горбах.
Дресвой засыпанный, почти размытый,
Но центром служит здесь в Столбах.

И вид с него поистине прекрасный
На ближние Столбы Второстолбовский круг:
Второй и Первый, Баба, Дед гримасный,
Там Прадед, Перья – Пасть, Четвертый, близкий друг.

В другую сторону тут Гребень, Митра,
За ними Рукавицы, а потом
Ряд Поперечников стоят в зеленом свитре,
И Пограничный, Предвершинный камешок.

Но лучше всех Второй и рядом Первый,
Особенно с низов, от козырька.
Они всегда зовут к покою нервы,
Когда глядишь на них издалека.

И я любил сидеть подолгу, изучая
Как план, их каменный чертеж,
Следил, за камнем камень, отмечая
Их в памяти своей. И что ж –

На лазах я их находил нарочно
На тех исчерченных Столбах,
И их уже фиксировал, но точно
В известных мне лишь одному ходах.

Второй стоит массивною стеною,
Он здесь и не высок, но над большим хребтом,
И над густой зеленою тайгою
Он кажется давящим утюгом.

А Первый точно пирамида,
Скосившись под гору, ползет, куда бог весть,
А слева на него диковинного вида
Подобье рыбины пытается залезть.

И оба камня те – гигантские ворота,
Гостеприимный вход на центр Столбов,
Всегда открытые, кому пришла охота
Держать назаперти и от каких воров,

Подпись Б.Н.Абрамова: Под козырьком От тех, что кончили у Третьего избушку,
Не раз пыталися “Свободу” забелить
Те без ворот из ближней деревушки
Найдут пути; их не учить.

Иль те, которые не любят вольной воли,
А правда режет им глаза –
Их больше нет, они сошли с престола,
Их всех смела народная гроза.

Все остальные, просим, заходите!
Добро пожаловать в столбовский тихий край,
Для вас ворота не закрыты,
Вы здесь в камнях земной найдете рай.

И Первый Столб расскажет вам былое,
И Столб Второй рассказ тот подтвердит.
Давно прошедшее, забытое порою,
Все то, что некогда запечатлел гранит.

И я от камня сам учился,
Читал, как дети, по складам,
И, наконец, став грамотным, решился
Поведать то, что вычитал и вам.

А дальше сами вы читайте,
Из сотни писаных имен,
И между хламом, выбирайте
Что на Столбах вписал циклон.

А если ценное – покрепче запишите.
А перечень фамилий и имен –
Все Мани, Ани, Кости, Вити –
Негодное гони со всех сторон.

И вообще-то не годится
Писаньем злоупотреблять.
Свободы надписью мы можем все гордиться,
Но для чего нам святцы разбирать.

Поверьте мне, я не писал ни разу
Ни на каких камнях за много, много лет,
И ничьему, пытливой мысли, глазу
Я не давал загадок. Мой совет –

Оставьте камни, как они стояли,
Пускай лишайников цвет сепии ковер
Их одевает девственной вуалью
И восхищает ваш и мой ревнивый взор.

19.03.44

Оригинальный рукописный текст: стр.1, стр.2

  


 

А.Л.Яворский. Столбы. Поэма. / Часть 12. Третий

Автор: Яворский Александр Леопольдович

Владелец: Павлов Андрей Сергеевич

Предоставлено: Павлов Андрей Сергеевич

Собрание: А.Л.Яворский. Столбы. Поэма

 Избы

Гос. совет

Чернышевская изба

 Компании

Чернышевская

 События

Инцидент у 3 Столба

Маевки на Столбах

На 2-м Столбе написали СВОБОДА

Основан заповедник Столбы

Первая столбистская изба

Первая столбистская компания

Первая столбистская стоянка

Сожжена изба Чернышева

 Люди

Суслов Николай Иванович

Чернышев Александр Семенович

Яворский Александр Леопольдович (Липатич, Длинный)

 Скалы

1-й Столб

2-й Столб

3-й Столб

4-й Столб

Бабка

Водораздел /Гребень

Дед

Митра

Перья

Прадед

Экстремальный портал VVV.RU Facebook Instagram Вконтакте

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©