Анатолий Поляковский. Про прыжки с Коммунара

С Коммунара у меня первым прыгнул Шахматов Леонид Егорыч, он же Папа Волк. Когда я в 86-м во второй раз (после долгого перерыва) на Столбы пришел, так там, кроме Кольки Мурашова, ни родных, ни знакомых, с кем в детстве лазили, уже никого не было. И сразу здорово сработались с Натальей Казаковой (она детским тренером по скалолазанию была), ейной командой и мужем ейным же - Лёней. Я через них много чего умного делать начал. Вот точно помню, что Авиатор я за Лёнькой в первый раз прошел, сразу, без предварительного каната.

Оба они тогда активно лазили, детей натаскивали. Я им, вроде как, помогал, ну и сам, чтобы перед их детьми лица не терять, потихоньку старое восстанавливал. Через глубокое уважение я её Мамой Волчихой звал, а его наоборот - Папой Волком. (Тут довольно сложные родственные связи, так как им я - Дядя Толя…)

Коммунар я с детства очень уважаю, поэтому и хожу туда постоянно. Наташка его откровенно и честно боялась, Папа ходил его плохо - только после долгих уговоров. Техника у него - дай бог каждому, какие другие психологические места - пожалуйста, а вот конкретно Коммунар - боялся, и все. Но ходил через “не могу”.

Маленькая преамбула - насчет идеи прыжка. Слухи всегда ходили, что кто-то, когда-то прыгал оттуда, и не раз. И фамилии вроде известные, но все так слухами и осталось. Дядя Гена лично розысками исполнителей, или хотя бы свидетелей, занимался. Ферапонтов разнюхивал, но, по-моему, так ничего стопроцентно достоверного не нарыли.

Всегда заманчиво было на противоположный камень смотреть, сверху он как-то ближе кажется, не семь метров, да и вниз, тем более. На второй год хождения у меня веская причина появилась, чтобы оттуда прыгнуть. Мы тогда хорошо лазили с Мишей Кудрявцевым и Игорем Моисеевым. У каждого что-то свое, коронное было, но, в общем, никто друг друга на голову не выше и в хвосте никто не тормозил. С Игорем даже катушку на Мужских Призах прошли без ничего. По разу, правда. Игорь специализировался на силовухах, хитрушках, и с высотой, где психика нужна, у него все хорошо было. Лазил из спортивного интереса, много и везде. Миша тоже универсал, но по мелочам не разменивался. Всячески дистанцировался от спортсменов. Ходил только самые эффектные, фотогеничные ходы. Мог прийти в парадной одежке, прогуляться, не спеша до Перьев, красиво пролезть Новый Авиатор - народ там, на Маятнике, попугать, покачаться - и домой.

Мы с Мишкой прыгали хорошо - на этом и состыковались сначала, он мне прыжок с Крокодила изобразил. Игорь прыгать не любил и ко мне за прыжки - всегда шляпу снимал. Лазить мы с ним стали примерно в одно время. Сначала шли ровно, одни и те же вещи делали. Но потом, т.к. он спортсмен: в залах висел - пальчики качал; и в горы ходил - выносливый, значит; и рукопашными всякими ногами махал, за счет физических данных начал меня делать. Соревновательности не было, но все-таки. Вот я и думал: сделаю что-нибудь экстраординарное, с Коммунара прыгну, например, и всё - можно больше не напрягаться, в потолок плевать. Обоих сделаю - Игорь и от моего Крокодила в восторг приходил, а тут вообще... Ну а Михаил, хотя сам прыгать и любил, но с Коммунара бы не стал - у него на этот счет с мозгами всегда в порядке было. Но оценил бы!

Вот засело это в голову. Хорошо бы пример кто подал, но среди моих знакомых, кого бы вперед пустить можно было - только Коля Бякин (Мурашов Николай). Он при мне с Танцплощадки, через Комнату, на стену перепрыгнул. Там тоже далеко, но попроще. Но он уже вовсю в горы ходил, и лишний раз попусту рисковать ему ни к чему было: руку-ногу поломает, и сезон пропал. Идею, впрочем, горячо поддерживал, и первым бы аплодировал.

Увы, Шахматову Колька Бякин аплодировать уже не мог. За год до этого в Тянь-Шане спел Николай Мурашов почти слово в слово песню Визбора. “А сколько он падал? - Там метров шестьсот” Не так пристегнулся при спуске, поторопился...

Вот засело в голову - и все тут. Стал готовиться: разбег, толчок, приземление. На работе все свободное время у себя в кабинете на подоконник скакал, все увеличивал расстояние. Там у меня очень хороший консультант был, Алексей Федоров, великий спортсмен-универсал и тренер: скалолазание, рукопашные, горные лыжи (может и еще чего) - и везде первый. Я ему материалы всякие печатал подпольно, наверное, все 600 школ Шаолиня ему шлепнул, а он снабжал меня калошами, магнезией, другими мелочами. Но главное - консультации по лазанию, тренировкам. Палку вертеть научил. Про прыжок ему рассказал, и он меня морально очень поддержал - главное, отговаривать не стал, а, наоборот, много технических советов дал. “Ты должен в уме четко представлять: разбегаешься, толкаешься, летишь, приземляешься”.

Вот готовился я, готовился. Один год, другой. И вот, летом 90-го, сижу в Раздевалке, вечером уже, напоследок Коммунар сделать собираюсь - и домой. Смотрю, снизу Лёня Шахматов променад совершает. На руках дочка полуторагодовалая, Женька. Его Мама отпустила на Столбы дочку стаскать. Наказала никуда не лазить и дитё беречь. А калоши он взял, чтобы, значит, ребенку вязочками поиграться. “Пошли”, - говорю - “сбегаем. Туда и обратно”. Он Женьку сунул кому-то подержать на 15 минут. Про “прыгать” и речи не было. Может и спел дежурную песню за прыжок, но он и так про эту идею от меня наслышан был, я всем уши прожужжал - как это красиво было бы.

Пошли Роялем. Смотрю, идет Папа тяжело. Со стороны не скажешь, но я-то его как облупленного знаю - прет, чтобы лицо не терять. Не заклинило, но напряг у него был нехороший. Наверх зашли - он серьезный какой-то. К краю подошел. Думает, ноги примеривает. “Э, ты чего?”. Он молчит - соображает. Попробовал разбег отмерить - не понравилось. Снова на краю танцевать стал - как толчковая будет работать. Наслушался песен, называется. Боялся обратно Роялем идти. Ползунок он знал, но ходил его тяжело и неохотно. Решил, что так проще - прыг, и все. Ну ни фига себе - прыг! Но отговаривать его, если решил, бесполезно. Ладно, думаю, дело хорошее - долетит, пример подаст вдохновляющий. Давай, воплощай идею! Только глядеть на такую красоту - увольте. А вдруг не долетит, я же после этого не спущусь - такой удар по психике... Меня же Кондратий хватит. Он танцы у Креста продолжает, как зомби, на тот берег смотрит, в любой момент пойдет. Ушел я к малине, пониже. Давай его учить, как прыгать ему надо. Главное, прыгать не по прямой, а по Траектории. Семь метров прямой наводкой не пройти, снесет вниз, а там наклон у камня в стенку переходит - не уцепишься ни за что. А если прыгать с запасом, вверх, есть шанс, что и донесет. Когда прямая скорость кончится, то еще инерции немного останется при снижении, может и ухватится за что.

Шахматов Леонид Егорыч человек взрослый, опытный. Знает - прыгать, раз собрался, надо сразу, любая затяжка усугубляет неуверенность. Минуты не прошло, слышу - Бух! - удар характерный с той стороны. Все, есть прыжок! Бегу наверх к крестику. О - ё! Все. Тьфу ты, незадача какая, нет Лени на той стороне. Не долетел. В один момент в голове мутный хоровод. К краю подошел, глянул вниз, докуда видно - и там нет никого. Да и чего смотреть - там прямиком до Колокола кувыркаться. Не успел еще загрузиться - снизу харя появилась, вся в крови, но на ногах. Голову задрал вверх, глаза дикие, смотрит ни на кого, меня не видит. Смотрит на расстояние между Коммунаром и Столбом. “Ну, ты как?”. Он челюстью двигать не может. До хваталок не долетел, в стену врезался (говорил же - по Траектории!!!). Все зубы, передние, там оставил. Выдавил, наконец из себя. Первые его слова: “Наташке только не говори, а то больше с тобой не отпустит”. Ой, да об чем речь, Папа! Что, я - враг себе, или Волчихи не знаю! Правильно, не было меня тут, ничего не знаю. Живой - вот это хорошо, это правильно. Зубы оставил, и при приземлении внизу, когда со стенки сошел, ножку повредил немного, но больно. А так - здорово, с места - почти 7 метров! Почти что женский мировой рекорд на то время. (Посмотреть бы - легкоатлетку какую оттуда запустить...) Зато Папа по боксу спортсмен, реакция сработала, внизу на ноги приземлился четко, в стойку встал, не закувыркался к Колоколу.

Женьку в целости вернули. Поковыляли домой. Я - в восхищении от воплощения в жизнь своей идеи, от таких возможностей наших людей - могут, ведь! С перепугу " В мире нет бойца смелей, чем напуганный еврей". Поддерживал, в общем, морально, как мог. Пел о величии его подвига. А он... Наташка рассказывает: " Дверь открываю, стоит с Женькой. - "Мамочка, не ругайся, мы теперь две недели целоваться не сможем"". Кому что! Молодец. Через месяц Леня вставил себе все зубы из чистого золота, красавчиком стал - хоть крести. Всегда приятно делать людям добро.

Сам я так и не прыгнул. Проанализировав шахматовский полет, понял, что надо еще с ногами поработать. Потом то да се: дела, лень, некогда. Потом с Митры улетел - коленку повредил. Отлетался - крутые прыжки с резкой нагрузкой исключены. Осталось, разве что с Пера на Перо - там безопасно.(от редакции сайта - см видео прыжка на Перьях: 440К)

Но главное, на Коммунаре прецедент был создан, в новейшей истории Шахматов первый - однозначно. А я приписал себе законные 30 процентов успеха "тренерских".

7 лет никто воздушное пространство там больше не нарушал. До апреля 1997 года...

Сидели на I-м с Бесами, ругались, как обычно, от скуки. Я еще не терял надежду, что из них что-то получится. Глубоко противно, что вместо, чем лазить, ползают взад-вперед, как сорняки на обочине, или растекутся по скале как яичница на сковородке, да прохожих задирают...

Где-то в районе Садика, над Водопоем, левее и выше, видим, довольно нагло скребется чайник. Или переодетый под чайника. В штатской одежке, в туфлях городских, стоптанных, со спортивной сумкой на плече (мешает ведь очень). Для большей крутизны - обрезанные перчатки и черные очки на лбу. Не иначе, в телевизоре образ Скалолаза срисовал. Бесы ему: "Эй, там никто не лазит". Там, конечно, сложного ничего нет, с одной стороны. А с другой, действительно, редко когда лазят - зачем? Других мест полно, поближе. "Да я не знаю, где надо, в первый раз тут". Ага, знаем мы эти штучки. Но, похоже, в самом деле, чайник.

Ну и ладно, приставать они к нему не стали с советами, просто ушли от греха подальше. Если свалится - народу кругом много, есть кому тащить. Сели на Американке, ругаемся дальше. Я краем глаза за тем парнем слежу - он носится, как угорелый, по всему Столбу - то тут, то там мелькнет. Красиво так порхает с камня на камень. Кто-то из Бесов ляпнул: "Поляковский, твой кадр". Не факт, но интересно. К скале не липнет, координация хорошая, сил не меряно. До нас добрался, скромненько в сторонке уселся, слушает. Обратили на него внимание, типа: «С Пролетарки есть хороший прыжок, не интересуетесь?». Мальчик: «А я там уже прыгал». Шустрый такой. Ладно. «Вон, крестик видишь? Оттуда прыгали». Он вскакивает и бежит вниз к Коммунару. Мы глазом моргнуть не успели, а он уже на Пианине, возле Рояля, шею тянет, за угол заглядывает. Это уже серьезно. Бесы довольно руки потирают: «Сейчас этот придурок полезет, грохнется. Поляковский, на тебе ведь будет».

Здесь - да. Побежал туда, чтобы обратно его завернуть. Пока он в своих штиблетах на Рояле «Полет Шмеля» не сыграл. Успел. Возле Рояля небольшую лекцию прочел - зачем сразу не нужно ему туда дергаться. И вообще, холодно еще - в щели лед после зимы может быть. Но технику ему объяснил, показал, как пальцы закладываются, какая стойка правильная, что там дальше наверху. Потом показал, откуда, куда и как Шахматов сиганул. Все, больше распинаться перед Чайником не стал, пошел по своим делам.

Собрался домой, сидим с Бесами уже внизу, в Раздевалке. О, опять этот дикий, и опять не там, где надо - ползет вниз по стене, под Кирпичами. Ну, блин, нет - пошли отсюда - точно, его сегодня тащить придется. Ушли. Еще какое то время у Слоника поторчали и я домой пошел. К Перевалу спускаюсь - опять этот - скромненько и совсем незаметно у киоска сидит. Много их таких. Сиди-сиди. Шел вниз и два километра сзади слышал: шлеп-шлеп, не отстает и не перегоняет. У 2-й Поперечки пошел-таки на обгон по другой стороне дороги, попал в поле зрения. Вот молодец, сказано: Никогда ничего не просите … Ладно. Я ему: «Слушай, мы решили, что ты нам по ушам ездишь». Нас то не проведешь, знаем.

Душу им раскрываешь, объясняешь, рассказываешь. Он охает, ахает, глаза в восторге закатывает … А потом оказывается КМС-ом каким-нибудь, переодетым.

Вот самый вопиющий случай со мной. Век не забуду одного такого, не скажу кого. Я тогда на Хилых часто зависал, с Нефтяником лазили, а с ним без допинга редко обходилось. Вот как-то полазили, он на стоянку пошел, а я допоздна лазил, на кураже. И вот вечером, никого уже нет - отдыхаю в Раздевалке, пьяный, добрый. И мальчик какой-то поболтать подсел. Колей звать. Скромный такой, уважительный. Не чайник - куль приличный, калоши. Расспрашивает почтительно, мол, видел как Вы сейчас лазили… А то! Весь вечер на кочерге рассекал.

Меня понесло… Как пошел с ним информацией делиться. А он вопросы компетентные задает. Не помню конкретно, но что знал про Столбы и про кого из знаменитых, про все ему пел. Ну, там, про калоши Александра Губанова, что в Британском Музее (Лондон) лежат, как зайдешь, так прямо наискосок между алмазным фондом и египетскими мумиями. «Вот так то, молодой человек, а вы говорите…»

Несколько лет мы с этим Колей на Столбах, хоть общих дел не было, приветливо раскланивались. Коля подрос. Как-то у инспектора Роговского дома с ним столкнулись. Он ушел, а я спрашиваю: «Хороший парень. Кто такой?» - «Губаненок. Коля - монстр». «То есть?» - «Губанова сын». Ну, и чтоб после такого еще когда людям верить?! Правда, я и сам тогда у Коли не поинтересовался, кто он такой.

Короче, я парню в лоб сказал - давай колись, мол. Нам биография ни к чему, и чем внизу занимаешься - твое дело. Убеди меня, чтобы в дураках потом не оказаться. Он так эмоционально руками замахал, что враз убедил: все правда, в первый раз пришел. Сам из Калининграда-на-Балтике. О, это хорошо, знакомые места - я там, в школе, по путёвке на зимних каникулах был - в Риге. Ладно, дальше не надо, можно петь. Я и запел про Коммунар. Всю оставшуюся дорогу, и в автобусе. Нормальный собеседник, не более того. Пришел домой и забыл. Сколько этих пацанов ходит - придет, помелькает, исчезнет…

В следующее воскресенье утром пришел Наверх. Мимо Коммунара прохожу - там уже кто-то маячит. На Рояле за шлямбур какой то огрызок веревки болтается. Отметил про себя: вот хорошо, распечатали Коммунар после зимы. Сижу в раздевалке, переобуваюсь, никого не трогаю. Сверху парень незнакомый бежит, запыхался. Меня увидел: «Вы ведь ходите на Коммунар?» - «Ну, ходим…» (Чё, лезть, что-ли? Начало разговора не понравилось. Не собирался еще туда сегодня, холодно.) «Там какой-то чайник залез и спуститься не может, прыгать собирается». Меня аж подпрыгнуло. Прыгать?! И без меня! Вот это чайник. В чем был - рванул наверх. Одного боялся - самое интересное, без меня сейчас прыгнут, а я не увижу. К Садику подбегаю - клиент на месте. Успел! А дальше все документально запротоколировано, позже оказалось - рояль в кустах был - на видео снимали ребята. То ли они вместе со мной подошли, то ли просто в этот момент запись включили, но начало съемки - сидит у Крестика грустный Женька и тут же радостно руку подымает - меня увидел. Перед этим было так: всю неделю он готовился к прыжку. (Несерьезно это, конечно - неделя - я вот лет пять себя настраивал, ну да я и постарше буду.) Прыгал он везде, где только можно, в городе и на работе. Купил себе огрызок веревки для Рояля. Пришел пораньше. Привязал на бантик к шлямбуру один конец, другим опоясался. Пошел Рояль в своих городских туфлях. Веревки не хватило, в суровом месте отвязываться пришлось. Залез.

К моему приходу сидел он там уже минут 40, весь в сомнениях. К тому же в одной маечке. Начало апреля, ветерок. Вроде настроился парень прыгать, так нет - собралась стая бандерлогов внизу напротив и, вместо моральной поддержки, давай умничать: «Парашютист что ли?». «Кончай героя изображать!». «Подожди, вертолет уже вызвали…», и прочая ахинея. С его слов - не знал уже что делать, тормознуло его. "Тут Толя появился, и сразу спокойно, так: «Ты в уме представляешь все? Просчитал?» (Как Леша Федоров учил). И все, никаких больше у него сомнений. «Все представляю, прыгаю». Чтоб как с Леней Шахматовым не повторилось - а ну как не до конца долетит - лег на камень, куда ему прыгать, наверху за хваталку уцепился и вниз растекся, насколько можно. Метра два страховки обеспечил, таким образом. Из знакомых людей, среди зрителей были только Дядя Гена и Серега Юрченко. Он, на всякий пожарный, и меня веревкой прицепил, чтоб вниз не утащило. Хоть это и лишнее было: когда за хороший карман держишься, хоть двумя пальцами - там хоть 100 кг на срыв - не страшно.

А дальше на кассете - 10 минут Танцев У Креста. Отойдет, примеряет шаги для разбега, постоит на краю, подумает, отойдет, руку поднимет - прыгаю. Рванет один шаг - стоп, назад. Опять постоял, подумал… И так несколько раз. Всю душу вымотал. Мне-то каково было. Послал новобранца на убой. Так ведь, ко всему еще, у него толчковая оказалась - правая! И тянет, тянет. Сам себе хуже делает - выдохнется психологически. Нормальные люди, типа Шахматова, либо сразу прыгают в течение 20-30 секунд - не больше, либо картинно машут рукой: «А, в следующий раз!» Так этот дилетант и для обычного финала, с достойным отступлением, все сроки протянул. Любая затяжка времени - лишние мысли, убивается постепенно всякое желание и вдохновение.

Зритель опытный собрался (человек 20 еще сидели), понятливый. Слова чьи-то возле камеры, диалог: «Не прыгнет. Нет, не прыгнет, он уже разобран». Хорошо, хоть тихо было. Наконец, в очередной раз объявляется готовность. Я бдительности не теряю, каждый раз добросовестно напрягаюсь. Отошел за крест, разбегается. На этот раз пошел-таки.

Красиво летел. Но это на кассете, а тогда вообще полета не видел, не до того было, мне хорошая концовка нужна была. У меня все внимание на свою свободную левую руку - чтоб его хватать.

Немного не хватило, столько же, сколько Шахматову. И даже рука бы не помогла - гораздо ниже приземляется. Зато там еще нога моя была. Опустило его на уже крутизну. Но четко, без суеты, без рывка - за коленку мою обеими руками - хвать. И все - выскочил. А я приписал себе еще законные 30% успеха - «тренерских».

(От редакции сайта: см. видеозапись прыжка Евгения Дмитриенко (4 Мб), любезно предоставленную Сергеем Кожуховским)

Смолкли овации, закончилось интервью (большей частью я говорил, а то он еще слов никаких правильных не знал). К нам Дядя Гена подсел - вот уж кто знает толк в красивых вещах. Мы с ним переглянулись - надо брать. Взяли Евгения с двух сторон и повели на экскурсию: тут, мол, кроме I-го еще кое-что имеется Вам поглядеть.

На Деде, только успели показать, он сразу на Помидор ломанулся. Удержали: ты его запросто сделаешь, но не в этих штиблетах. На Перьях все ходы рассказали - где ему лазить будет впредь. Про Митру и II-й тоже. Пели уже на всю катушку: видно уже, что теперь он со Столбов никуда не денется, в ближайшее время, по крайней мере. У него состояние - землю копытом роет, в таком состоянии только и раскручивать. Но я реалист и систему тамошнюю знаю. С такими данными, способностями и желанием рано или поздно заметут его в спортсмены. А я что с этого иметь буду? Между прочим, ни за Шахматова, ни за Женьку, за то, что их с Коммунара прыгнул, я от государства до сих пор ни копейки не получил. Ни за идею, ни за то, что оба раза чуть Кондратий не хватил.

В общем, за счет Женьки надо было компенсировать свои моральные издержки. Тем более полное право имел:

1. За то, что первым Юное Дарование приметил.

2. За то, что на Коммунар запустил - парень сразу сложные ходы пошел.

3. За Кондратия.

Времени было мало - на него сразу обратили внимание. Надо было успеть свою игру сделать. Я хотел запустить его по всем-всем ходам, которые лазили раньше с Игорем и Мишкой. Во-первых, он, с моей подачи, пролезет что-то знакомое, но давно забытое, а я на него посмотрю, да, глядишь и вспомню, и сам ходить начну. Это же гораздо проще - лезть за кем-нибудь, с подсказками, чем самому на канате разучивать. Да и вообще, с канатами возни много. Во-вторых, чтоб он ходил сложные, которые я сам никогда не пытался (Новый Авиатор, Ухо…), исключительно для зрелища. Если кто понимает - как это красиво: Новый Авиатор, Сумасшедший на Митре, Капля (она же Сопля) на I-м. Один раз посмотреть такое - уже впечатляет. А тут, пожалуйста, каждую субботу-воскресенье все суперходы, как обязательная программа, гляди - не хочу.

Но это потом было. Начали с того, что я сам раньше делал. Самое первое, что мы желали бы посмотреть - это Левые пятна без рук. Когда-то у нас с Мишей Кудрявцевым это любимым занятием было. Вот зрелище! Когда сам идешь при хорошей форме и вдохновении - так просто: пара шагов только неявных, на трении, а все остальное - мощные ступени, некоторые аж в палец толщиной. Но только их видеть быстро надо и четко попадать. Главное - равновесие держать. А со стороны эта простота - спокойно смотреть невозможно, жуть, хоть и сам это не раз делал. Балансировка на канате, а вниз - почти свободный полет 50 метров. Очень фотогеничный ход, точнее способ исполнения.

Вот я и пропел Женьке в первую очередь за хождение без рук, за координацию, равновесие. Про то, что раньше на тренировках в зале обязательно по тросу ходили и т.п. Пел, замечу, в виде песни, но никак не установки. И вообще, никакой обязаловки, я только рассказываю про что ни будь, а уж там его дело. Но если какая песня глубоко в душу проникала, так хватался за идею и долбил, пока не сделает. Что-то сразу, как с прыжком, что-то за 2-3 раза, пока не получится.

Ну вот, рассказал ему про Пятна с ностальгической грустью, а не в смысле: ты должен сделать это. Да и правда, где бы мальчик трос нашел для качественного развития? И работа у него в городе такая, что ни минуты свободного времени, не до тренировок. Вот среди недели сижу вечером на кухне, ем. В комнате по телеку рядятся, как дальше жить. Новости «Афонтово». «В наше трудное время, в наше трудное время…» В конце передачи: «ну а теперь не о таком мрачном. В наше трудное время всем нам нужна какая то разрядка … выбрал довольно экстремальный способ…» Так, это что еще? «Наша съемочная группа, проезжая по коммунальному мосту, увидела молодого человека, идущего по перилам моста…» Я есть перестал, уже почти все ясно: псих, красноярец и физически неподготовленный - отпадают… «Мы поинтересовались у Евгения…» Больше некому. Залетаю в комнату - так и есть, стоит на мосту, очередное интервью дает. На вопросы ответил, плеер на уши нацепил, чтоб больше не отвлекали, вспрыгнул на перила и дальше посеменил. Нормально. Все лето он там ходил, чуть не каждый день, водителей развлекал. Зато, сколько денег сэкономил на автобусах через мост. Уже через месяц, в мае, он Левые Пятна ходил без рук так же непринужденно, как нормальные люди Большую Катушку внизу на I-м ходят.

Из своих корыстных соображений, в чем выше сознался, я его поначалу на Столбах опекал очень плотно, ограждал как мог от постороннего влияния. Пока все старые ходы не покажу и не посмотрю заодно - чтобы никто его не захапал раньше времени. Все же с советами лезут, с вопросами к нему. А он человек новый, не знает еще ничего - всякий обидеть может. Во избежание недоразумений сам на все вопросы отвечал. Завистливые Бесы даже Ястржемским обзывали, за переводчика, мол, как у Ельцина. А фига лезть с советами, как мне его лазить. Все ведь лучше Олега Ивановича Романцева знают, как футбол пинать. Хотите кому советы давать - вон сколько их вокруг бегают. Берите любого, прыгайте его с Коммунара, или еще откуда, и тренируйте сами на здоровье.

Даже не рассчитывал с самого начала - но пробегали мы с ним аж 4 месяца, до сентября. То, что я для себя поначалу задумывал, перевыполнили на 300 процентов. Перечислять бесполезно. Короче, к осени он ходил без страховки все, что только есть на Столбах, кроме Теплыховской Петли. За скромность и трезвый нрав посторонние прозвали его Камикадзе. (Можно было и попроще как-нибудь.) Все лето люди ждали, когда же он наконец уже свалится. Обычный и естественный вопрос был (я даже привык, и не обижался): "Ну что, отмороженный этот, не улетел еще откуда?"

Не дождались! У него расчетливость - никогда не лез в незнакомое место, если была вероятность тормознуться на высоте. А на высоте у него логика простая: подобное внизу легко бы вышел? Ну так чего тогда сейчас тормозить? И выходит, как будто нет никакой высоты. Вот насчет психики, без комплиментов, - феномен. Еще большое дело тогда сделали. Он у своего шефа камеру позаимствовал, все лето с ней пробегали. Засняли на видео самые фотогеничные ходы в его исполнении. А главное - Новый Авиатор. Это уже история - больше Новый Авиатор уже никто и никогда легко и непринужденно без каната ходить не будет: год Женька там полазил, а потом ему надоела шатающаяся ручка для правой руки на Маятнике и он ее, от греха подальше, отломал. Закрыл ход. Для изучения какого-нибудь хода ему хватало, как правило, только одного раза с веревкой и без жесткого натяга. Все вышеупомянутые так делал. Схватывал сразу - второй раз идет без всего, и так, будто всю жизнь его ходил.

Уж как я от спортсменов его не дистанцировал (своя игра), один раз нарвались-таки. Приспичило ему на Перьях сделать ходик один, это как от Деда подходишь, так правее-правее Огурца и Бабских Катушек крайняя щель, длинная, почти снизу доверху, вертикальная и очень силовая. Сначала со страховкой. Решили с нижней, мне посмотреть хотелось (обычно сверху кидали ему канат, чисто символически). Залез я с веревкой наверх, как умел намотал вокруг камня, карабин, страховка через него. Смотрю, внизу две команды подошли: Паша Захаров с кем-то и Мила Губанова со своими. Ко мне подлазит какой-то полузнакомый мальчик (Леха Походенко, земля ему пухом), недоуменно оглядел мои узелочки и смущенно попросил разрешения перевязать. Да пожалуйста, лазьте, а я умываю руки. Они увидели веревку на сложном ходе - грех упускать возможность на халяву тренировочную трассу пролезть. Сами страхуют и лезут по очереди. Спортсмены, мастера все. 2-3 минуты (трасса не беговая!) и наверху. Четко, уверенно, без задержек. Возвращаются довольные, ручками нагруженными трясут - хорошая силовуха. Паша Захаров - краше некуда уже, а он еще, в одно касание пролез. Полез Женька. «Тот самый, который». Мне бы со стыда провалиться - лез минут 15. Пролезет метр, висит, думает. И так - весь ход. Уже кричали ему, подсказывали, и чтоб не боялся, и что там просто. У него все равно наушники (слушает, правда, всякую дребедень). Ну вылез, с горем пополам. Возвращается, развенчанный миф, в задумчивости. «Нет, Толик, не запомнил, надо бы еще раз с веревкой…» Помню, кто-то очень членораздельно сказал: «Он что, без страховки это собрался лезть?» Нормальным людям это и в голову бы не пришло. Поэтому, повторяю, совершенно естественно звучал вопрос: «Не грохнулся этот отмороженный еще ниоткуда?» Только интонация и определения менялись по мере знакомства с ним.

За 4 месяца я свою игру сделал полностью. Насмотрелся суперходов, засняли целую кучу и, главное, сам потихоньку лазить начал. А то у меня до этого года 3 полного застоя и деградации были. Теперь уже он меня тащил, чтоб лазил, расшевелил наконец. Так я провел лето.

А осенью случилось неизбежное. На месяц потерял бдительность и упустил его из внимания. Андрей Терехов тогда наладился облагораживать свои Изюбри, завозил грузы - доски и т.д. Из шерпов - я один, но за очень приличную оплату. Таскал несколько недель, не до скал было - за неделю эти лесные тропинки до того надоедали, так еще и в выходные туда переться - ну уж нет. А уж страху сколько натерпелся. Тогда как раз Столбы горели. Полыхало совсем рядом с Нарымом и Центральным районом. Народу туда нагнали - тьму. Бегают, суетятся, тушат, рации орут, все в дыму, солнца не видно, заповедник закрыт. Солдатики, менты, лесники, рабочие с заводов - все на борьбу с огнем. Один я не с ними, как Павлик Морозов, партизан, по лесным тропкам от Роговского в Нарыме до Изюбрей (за IV-м Столбом) ходки накручиваю. Боялся, что мобилизуют, но Инспектор оградил и успокоил: «Таскай себе и никого не слушай». Посетителей всех заворачивали внизу на Лалетино. Кроме Дяди Гены, одного его не трогали и он по привычке каждый день являлся наверх. Чтоб чем-то себя занять, пристроился ко мне помогать. Перетаскали с ним на избу тяжеленные двери. В который раз поразился его пальчикам. У меня через 20 шагов отпускаются - ему хоть бы что. И все у него от любви к искусству - удивился, когда я потом с ним за эти ходки поделился, «за что это?», но деньги взял. Беда подкралась неожиданно, вот ведь - лазишь по кручам, жизнью рискуешь, а она в кустах сидит. Лес горит, я таскаю. Все как в густом тумане, в 20-ти шагах ничего не видно. Иду вниз пустой, от III-го к I-му, вдруг земля задрожала, жуткий топот, треск ломаемых деревьев, хрипы страшные - ну татарская конница летит, и все ближе, ближе, со стороны II-го прямо ко мне. Уже рядом, а не видно - кто. Ощущение полной безысходности, непонятно куда бежать, вперед, назад? И там и там затопчут. Встал на тропе - нате, берите. Вылетают из дыму шесть обезумевших маралих, шерсть дыбом, глаза - во!, огромные, по 2 тонны каждая, в той ситуации. Остановился вовремя - тропу просквозили в двух метрах впереди, меня чуть ветром не сдуло, такая скорость. Долго очухаться не мог - еще пара шагов вперед и - привет. Жизни не жалко, все там будем, но - «Поляковского в лесу шесть телок затоптали…», - оборони Создатель. Ладно там медведь или тигр какой. Ну вот, так я провел осень.

Все сделал, получил на месте с Андрюши Терехова расчет, пошел домой усталый, но довольный (а бывают шерпы, недовольные расчетом?). Прохожу под Коммунаром, слышу у Слоника женские голоса. Судя по интонациям и произношению, спортсменки. «Прикинь, Женька такой крутой». Речь понятно о ком. Мне еще поляны не видно. Ишь, думаю, как заговорили, еще недавно был «этот отмороженный». Подбираются, значит, к Юному Дарованию (это один Десятков Женьку более-менее прилично называл). Подхожу к Слону поближе - м-да… Картина. Свершилось, замели. Стоит Женька, а вокруг него 3-4 спортсменки, не скажу кто, сами знают. Они с него мух сдувают, угощают конфетками, показывают правильные узлы, дают жумаром пощелкать, «и у тебя такой же будет», рисуют светлые дали: «залы! трассы!…», все с ног до головы разноцветными карабинами блестят (не то что мои большие оранжевые), а обвязки какие! - см. сюжет в Плейбое о 2-х скалолазках. Само Дарование совершенно невменяемый, готов, охмурили. Только глазами счастливо хлопает. Дело так было: девчонки лезли снизу на Коммунар по щелям со стороны II-го - выход правее Рояля, в связках корячились. Он мимо шел, поглядел - да там ведь вроде как просто. Полез следом, прошел мимо, они чуть из обвязок не повыпадывали. Тут они его и взяли. Смотрю, с ним говорить бесполезно - пан Козлевич сияет как мартовский самовар. Дамы замолчали, как меня увидели, ждут настороженно, лечь готовы, но приобретение свое назад не отдать никому. Ну и ладно. В конце концов, на вид более-менее приличные, не какие-то там. Не ниже 1-го разряда, судя по числу карабинов «Манарага» на каждой. Такие своего не упустят. А что такое обезумевшие телки в лесу я только что пережил, хватит с меня. Но я чтоб по справедливости было. «Вы, - произнес я с горечью, - мне за него хотя бы ящик водки поставьте». Они очень обрадовались: как-то вяло, не скандально запричитали: «Ой-ой-ой, это за что еще?» Хоть и знали за что, хищницы. Впрочем, на этом раздел имущества и закончился - чтоб Поляковский у женщин на водку…

Так, значит, Женьку забрали в спортсмены. Следующей весной за выдающиеся спортивные достижения даже присвоили III-й юношеский разряд. Правда, внутри он оказался довольно крепким, и еще долго бывали моменты просветления. Той же зимой, на Новый Год залез без всего на Коммунар и временно вместо Креста елку поставил. Полет его на Призах - тоже гораздо позже был. До сих пор, если подловить, когда Женька железяками не увешанный, под настроение может много полезного показать. Все его последние достижения - вице-чемпионства и первые места - это чисто спортивные и вне моей компетенции.

Всё.

А. Поляковский

Весна 2002 г.

От редакции: первую версию "Прыжков" см. на сайте Сергея Кожуховского.

Анатолий Поляковский. Про прыжки с Коммунара

Автор: Поляковский Анатолий Викторович

Владелец: Поляковский Анатолий Викторович

Предоставлено: Поляковский Анатолий Викторович

Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов.
Обязательным условием является указание активной ссылки на использованный материал

веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 ©