|
|
Про хозяев и гостей
Алексей Кнорре, директор красноярского государственного заповедника «Столбы», это подчеркивает. Мы встретились на кордоне Нарым и поговорили. В частности, про аборигенов этих мест. - Люди мне звонят, интересуются: а что вы будете делать с медведями, которые по тропам ходят? Там же туристы! Я людям все объясняю, обо всем предупреждаю. Но если, говорю, хотите - идите. Вот у меня маршрут учетный проложен, километра два. Иду, бывало - ну и хозяин тут как тут! Навстречу топает. Поравняемся с ним, друг на друга посмотрим и дальше идем. - Здороваться не забываете, Алексей Викторович? - Да, здороваемся обязательно. - И много ли косолапых здесь обитает? - Популяция медведя у нас - от 20 до 30 голов, что для территории почти в 48 тысяч гектаров плотность довольно большая. И как только она возрастает дальше - животные мигрируют, расходятся по сопредельным территориям, к тому же мы с охотпромысловыми зонами граничим. Таким образом, звери сами регулируют эту плотность. - Причем у каждого вида - свой, скажем так, оптимум? - Само собой. Возьмем росомаху - ее немного, пять-шесть голов на весь заповедник, но ей это в самый раз. К тому же за день она всю территорию заповедника проходит… А что там? 25 километров в длину, чуть меньше поперек - для такого шустрого и мобильного зверя не расстояние! Есть у нас и волк, ныне порядка 10 особей насчитывается. Кстати, прежде он здесь постоянно не обитал, всегда появлялся и уходил. Однако в 1989 году пришел и заселился окончательно. - С чем это связано? - Известно, что увеличение числа хищника, в частности волка, нередко происходит во время войн, смут, разрух и тому подобного. В войну, скажем, все мужское население на фронт уходит - стрелять зверя становится некому. Зверь же пользуется случаем и плодится. На сей раз произошло нечто аналогичное: экономическая ситуация в стране изменилась, за отстреленного волка перестали платить, перестали организовывать спецбригады, выдавать вертолеты для проведения рейдов… И волк не замедлил размножиться вновь, на прилегающих к заповеднику территориях в частности. А как возросла его популяция, так он, соответственно, стал искать себе новые места, чтобы прокормиться. - Видимо, «Столбы» его неплохо кормят, раз не уходит? - Да, неплохо. Вот из копытных наиболее крупным животным в заповеднике является марал, его численность достигала 400 - 450 голов, и до некоторых пор он был нетронут. Волк, однако, этого марала «тронул» и сократил его население до сотни. - А он не сократит это население до нуля? - Когда поголовье марала резко пошло на убыль, умные люди собрали совет и стали решать вопрос о снижении поголовья волка. Но вмешались другие умные люди и сказали: не надо! Ибо для чего заповедник существует? Чтобы наблюдать, как все происходит естественным образом, как распоряжается сама природа. Маралы не погибнут - природой все рассчитано. Доведут волки их численность до 80 голов - сами же почувствуют, что им этого не хватает, ведь выслеживать добычу будет все сложнее. И начнут расходиться по прилежащим районам. А те 450 маралов, что некогда регистрировались, они и без участия волка были обречены, ведь им просто перестало хватать кормовой базы. Так что гораздо более серьезно стоял вопрос об искусственном снижении поголовья марала, чтобы у него не появилось какого-нибудь заболевания ввиду дефицита еды. - Алексей Викторович, вы говорите, что в заповеднике у вас есть свой учетный маршрут. А кого конкретно учитываете, на ком из представителей фауны специализируетесь? - Сам я специализируюсь на клещах. Занимаюсь, в том числе, проблемой клещевого энцефалита. Сейчас пик активности этих кровососущих прошел, но здесь их, конечно, очень много. А зараженных в последние годы насчитывали до 13 процентов, это довольно высокий показатель. У них, как и других животных, своя динамика идет. - Ее тоже кто-нибудь регулирует? - Естественно! Мыши, например. У иксодового клеща, того самого, которого все боятся, цикл развития - три года. Самка откладывает яйца, до нескольких десятков тысяч штук. Выживаемость у них, прямо скажем, низкая. Но затем из тех, которые все-таки переживают зиму, выходят нимфы - маленькие такие клещики. Они кормятся на птицах и мелких млекопитающих, в частности, на мышах. Ну а на третий год клещи становятся взрослыми и питаются уже крупными особями - маралами, людьми… - Ясно. А как вы, Алексей Викторович, регулируете «поголовье» туристов? Действительно, не мешают ли они животным? - Здесь тоже регуляция естественная: клещ появился - народ пропал. Очень клеща боятся - ну кому охота жить дураком? А пик наплыва посетителей - это ранняя осень и зима, когда туристы уже не могут сильно повредить каким-то естественным, проистекающим в природе процессам. И потом, вся территория заповедника разделена на три зоны. Первая - зона свободного посещения, ее называют ТЭР (туристско-экскурсионный район). Составляет она всего три процента от общей площади заповедника, она же в основном и посещается. Здесь, конечно, флора и фауна победнее. Но затем идет буферная зона, где вы наверняка были с вашим проводником... - Точно! Были. - Да, там посещение допустимо, но весьма ограничено. А уже за буферной никто не ходит, исключение составляют лишь сотрудники заповедника - госинспекторы, ученые. Если же ходит кто-то еще, то это нарушитель. - Либо собственной персоной зверь… - Ну да. Кстати, наблюдения показали: животные настолько адаптируются к тем условиям, в которые попадают, что принимают их как естественные. Вот ко мне на кордон глухарь залетает, садится на избушку и токует. На людей - плевал. Так один фотограф местный улучил момент и решил этого глухаря поснимать. Три дня снимал, кучу пленок потратил, во всех позах, во всех ракурсах и со всех расстояний его зафиксировал. Уже и сам в поисках кадра на все сосны слазал, на избы соседние… Что б еще придумать? - Поди птичка там со смеху по крыше каталась? - Может быть! - И все же насколько проблема вредительства заповеднику со стороны гостей сегодня остра? - Откровенный вред - единичные случаи, можно сказать, исключительные. Мне иногда говорят: а вот у вас тако-о-о-е в заповеднике произошло!!! Отвечаю: сюда полгорода ходит - а что в городе-то у вас творится? Только и слышишь - ограбили, убили, изнасиловали… Но к нам идут в большинстве своем как раз порядочные, чистые люди. Бывает, конечно, молодежь соберется, хорошо поддаст и давай вытворять что попало. Но в основном народ нормальный, с ним можно разговаривать, если он даже что-то нарушил. Очень часто одной беседы, одного предупреждения со стороны инспектора бывает достаточно. - Удивительные люди… - Добавлю, сегодня заповедник борется за то, чтобы активнее развивался организованный туризм, чтобы проводников было больше, которые приведут тебя куда надо, все покажут и расскажут. А так что? Ну приехал ты, увидел столб… Какой это столб, как он называется? Ничего не понятно. В качестве экскурсоводов понемногу привлекаем людей из числа спортсменов-столбистов, особенно на скальные подъемы. - За гида, за установку палатки и разведение костра в экскурсионной зоне сегодня взимается определенная плата. Но слышала, в ближайшее время вы сделаете платным и сам вход на территорию заповедника. Это правда? - Сделаем, однозначно. Вопрос уже практически решен, осталось выработать сам механизм сбора денег и пропуска людей. Но плата будет чисто символической. Думаю, людям проще будет отдать десятку и пройти в заповедник цивилизованным способом, чем собирать клещей, проникая где-то нелегально. К тому же для отдельных категорий граждан - пенсионеров, инвалидов, школьников - сохраним льготы. Конечно, где-то и бесплатно будут лезть. Пролезут два-три человека - и ради Бога! За всеми не уследишь. Но если кого-нибудь поймаем… - Все понятно. Алексей Викторович, а вы как давно возглавляете красноярские «Столбы»? - С 1992 года. В Красноярск приехал в 1965 году студентом воронежского лесотехнического института - на преддипломную практику. Так в Сибири и остался. Главное же, что удалось на посту директора сделать - это пробить Положение о заповеднике, которое ныне утверждено. Оно у нас индивидуальное, отличное от типовых документов, касающихся заповедников. Удалось добиться зонирования, четко определить, какая зона и что из себя представляет, что там должно быть и так далее. Ну, о том, что у нас ведется большая научная работа, вы знаете? - Разумеется, знаю. А есть у вас любимое место на вверенной вам территории? - Заповедник находится между двух рек, Маной и Базаихой. Очень красивые реки! Так вот Мана - мое любимое место, сплавляюсь по ней периодически. По ней же, кстати, до 1981 года сплавляли лес, и сейчас там все дно выстелено древесиной. Потому что много лиственницы гнали, а дерево это тяжелое и до места назначения оно практически не доплывало. На реке всюду возникали заторы. Потом появились наносные острова: затор, куча этой древесины… Далее шло заиливание, загрязнение, зарастание - вот и остров. Приезжайте, словом, все увидите. - Обязательно. Стало быть, директор заповедника любит сплавы. А на столбы поднимается? - Конечно. По мере необходимости… - И любимый столб есть? - Есть, а называется он Дед. Ведь я и сам уже дед, внуков у меня трое. Причем все - мужики! Вот так. Беседовала Наталья МАНТОРОВА |
|
Использование материалов сайта разрешено только при согласии авторов материалов. | |
веб-лаборатория компании MaxSoft 1999-2002 © | |
Люди
